Прот. Вл. Цыпин - Православная Церковь в Польше между первой и второй мировой войной [5]

Протоиерей Владислав Цыпин (МДАиС, Москва): Православная Церковь в Польше между первой и второй мировой войной [prev. in:] http://www.pstbi.ccas.ru/institut/book/1997/vc.htm

Натиск украинизаторов особенно усилился после хиротонии на викарную Луцкую кафедру архимандрита Поликарпа (Сикорского), в прошлом начальника канцелярии у Семена Петлюры, рьяного украинского националиста. В бытность настоятелем Жировицкой обители он при каждении храма демонстративно обходил икону Казанской Божией Матери, громко изрекая при этом: "цэ нэ можно, цэ кацапска". В июне 1934 г. епископ Поликарп впервые отслужил Литургию на украинском языке в Ровенском соборе, при этом грубо толкнул отказавшегося сослужить ему "на мови" настоятеля собора протоиерея Димитрия Сайковича. Возмущенные прихожане побили расшалившегося архиерея; при виде кощунственного бесчинства в храме второй священник о. Частковский упал замертво от разрыва сердца. О. Сайковича сместили, а на его место поставили священника Яковлева, украинца и украинизатора великорусского происхождения, который сумел угодить епископу Поликарпу в ревностной украинизации Ровенщины.

28 августа (10 сентября), в день памяти обретения мощей преподобного Иова Почаевского, когда в Лавру съехалось несметное множество богомольцев, предводители так называемого "Беспартийного блока сотрудничества с правительством [Bezpartyjny Blok Wspierania Rządu - BBWR]" Буря и Скрыпник (недавно скончавшийся лже-патриарх Мстислав) учинили в обители грандиозную хулиганскую демонстрацию. Во время крестного хода, возглавляемого митрополитом Дионисием в сослужении всех православных епископов Польши, сонма духовенства, над молящимися взвилось несколько десятков жовто-блакитных флагов, демонстранты развернули плакат с требованием создания Украинской церкви, раздались крики с угрозами москалям.

Угрожая митрополиту Дионисию, один из бандитов хотел ударить по голове митрополита палкой, которую в последний момент удержал казначей Лавры. На лаврскую колокольню водружен был жовто-блакитный флаг. При виде этого безобразного зрелища из уст архиепископа Алексия (Громадского) раздалось странное восклицание: "Як гарно!" Хулиганствующие демонстранты не увлекли молящихся, наблюдавших происходившее с горькими чувствами. Учинив бесчинство, группа из 100 человек во главе со Скрыпником и Бурей вышла из Лавры на базарную площадь Почаева и митинговала там "за Украiнську Церкву".

После Почаевского скандала митрополит Дионисий уступил натиску украинизаторов и в 1934 г. перевел архиепископа Алексия (Громадского) из Гродно на Волынь в Кременец [1] . До революции владыка Алексий в протоиерейском сане был ректором Холмской Духовной Семинарии, и тогда он обнаружил себя как горячий русский патриот. Состоял в союзе Архангела Михаила, написал книгу по церковной истории Холмщины, которую справедливо охарактеризовали как "сплошной гимн русскому политическому и национальному самодержавию", но в Польском государстве архиепископ Алексий радикально переменился и стал одним из ревностных украинизаторов Церкви.

Архиепископ Алексий начал издавать на украинском языке епархиальную газету. На украинском языке он говорил проповеди в храме, что смущало часть прихожан, которые, хотя и сами все почти были местного происхождения, но сознавали себя частью единого русского народа; в 20-30-е годы на Волыни термин "украинец" больше воспринимался еще не столько как этноним, сколько как обозначение политической ориентации, почти как синоним "самостийника". Когда при объездах епархии настоятели приходов приветствовали владыку Алексия на русском языке, они получали переводы в другие, удаленные приходы. Переводились в иные приходы или вовсе отчислялись за штат и те священники, которые продолжали проповедовать на русском языке или не использовали украинского языка в преподавании Закона Божия.

В 1937 г. в Волынской епархии было официально разрешено совершать богослужение на украинском языке. Украинизация на Волыни явилась симптомом политизации церковной жизни; в сознании части духовенства попечение о духовном окормлении своей паствы, о спасении человеческих душ отодвинуто было политическими страстями. Вслед за духовенством и местной интеллигенцией политизировался и простой народ, раздираемый агитацией враждующих партий в разные стороны. С болью и горечью писал о религиозном упадке и опасном духовном помрачении народа известный церковный публицист А. Попов: "В селах Волыни церковная жизнь резко изменилась: весь ее строй допустимо назвать анархией: в каждой семье существует два-три различных убеждения по церковному вопросу: родители потеряли влияние на своих детей - оно перешло к Скрыпникам, "украинским" священникам и коммунистам. Семья и мирное трудовое сельское общество превратились в политические партии; церковный погост - в место для митингов, рукопашных схваток и издевательств над религией вообще. Во время богослужений у самой церкви послышались звуки интернационала, советские похабные частушки, стрельба, музыка, свист. Храмы наполовину опустели. Власти открывают одну за другой коммунистические ячейки и целые организации. Сельская молодежь Волыни потянулась в городские тюрьмы и суды. Преступления, пожары, демонстрации безбожников, сектантские выступления множатся с каждым днем.." [2].

Польские власти в 20-е годы и в начале 30-х годов поощряли украинизацию Православной Церкви, видя в этом одно из средств отрыва ее от Москвы, но впоследствии, особенно после убийства в 1934 г. украинскими националистами министра Перацкого, украинское националистическое движение, к которому принадлежали и украинизаторы Церкви, стало вызывать у них серьезную озабоченность. В 1938 г. покровитель церковных украинизаторов Волынский воевода Н. Юзевский был переведен на запад Польши. Полонизация, которая давно уже навязывалась православным приходам Подлясья, Полесья, Гродненщины, теперь, по видам польского правительства, должна была бескомпромиссно проводиться и на Волыни, но оставались уже считанные дни для проведения какой бы то ни было польской политики на востоке. Близился крах государства.

Среди испытаний, выпавших на долю Православной Церкви в Польше, помимо униатской экспансии, колонизации и украинизации, была еще и прямая агрессия против нее: конфискация движимого и недвижимого имущества, захват православных храмов, их разрушение, аресты священнослужителей и мирян, не говоря уже о публичных, в том числе и печатных, оскорблениях Православной веры.

Захваты православных храмов католиками на территории Польши начались еще в 1919 г. На юридическом языке разорение Церкви называлось ревиндикациями. Костел затребовал передать ему то имущество Православной Церкви, которое ранее, до воссоединения униатов Белоруссии на Полоцком соборе в 1839 г. и Холмщины в 1875 г., принадлежало греко-католической церкви - всего 718 храмов; при этом грубо игнорировалось то обстоятельство, что ранее, до введения унии, это имущество, эти земли, эти храмы были православными, некоторые же храмы хотя и строились униатами, но на месте стоявших здесь прежде православных церквей. Иск, врученный костелом, включал претензию на треть всего имущества православных общин. Варшавский суд в 1933 г. постановил 70 церквей передать костелу, а судьбу других 708 передавал усмотрению местной администрации. И теперь храмы, как и до суда продолжали отниматься в административном порядке. Так в трех белорусских епархиях: Виленской, Гродненской и Полесской - из бывших здесь до 1914 г. примерно тысячи приходов сохранилось за время польского господства около половины. Как пишет историк Белоруссии к Белорусской церкви епископ Афанасий (Мартос), "польские власти закрыли все церкви в учебных заведениях, госпиталях и тюрьмах; отняли от православных более 100 приходских церквей, некоторые отдали католикам, а часть оставили вообще закрытыми; более десятка церквей вообще разрушили. Из 13 мужских и женских монастырей довоенного времени осталось здесь пять. Остальные 8 монастырей (6 мужских и 2 женских) передали католикам или использовали на государственные нужды" [3] . В разное время с 1919 по 1936 г. католическим костелом захвачено было 15 приходских церквей в Волынской епархии, 42 - в Гродненской, 18 - в Виленской, 6 - в Полесской, 155 - в Варшавско-Холмской. Закрыты и запечатаны были 23 храма в Гродненской, 89 - в Варшавско-Холмской и по 7 церквей в Волынской, Виленской и Полесской епархиях. Униатам переданы были Турковицкий, Супрасльский, Вировский, Радачинский, Лесненский, Красностоцкий и Виленский женский монастыри. В волынском селе Жабча местный католический священник захотел отнять храм у православных, не имея на то никаких оснований. Но он опирался на вооруженную помощь так называемых осадников - польских военных колонистов, размещенных на конфискованных у православных землях. Осадникам давали по 10 десятин земли на мужскую душу, осады размещены были в восточных воеводствах Польши для полонизации этих земель близкий аналог милитаризованным поселениям израильтян на Западном берегу Иордана. Ксендз вместе с осадниками не один раз являлись в Жабчу для захвата храма. Православные для защиты церкви заперлись в ней вместе с настоятелем и оставались там в течение двух недель днем и ночью. Стояли трескучие январские морозы. И вот в воскресенье во время Литургии, когда храм был открыт для народа, ксендз вместе с осадниками и полицейскими ворвался в алтарь, священника вывели силой из храма, сорвав с него облачение. Молящихся прогнали из церкви прикладами. Потом уже вне храма произошло столкновение между православными, защищавшими своего настоятеля, и полицейскими. Несколько человек было ранено. Храм закрыли и опечатали. Через несколько недель его вернули православной общине, но нескольких православных участников столкновения предали суду и приговорили к тюремному заключению. Эта трагическая история лишь одна из многих, случавшихся тогда повсюду на востоке Польши. Особенно тяжелые удары по Православной Церкви нанесены были в землях со смешанным православно-католическим населением: в Подлясье и на Холмщине. В 1914 г. на Холмщине было 393 православных храма, а в 1938 г. оставалось лишь 229 храмов. Но в 1939 г. за один год православная Холмщина потеряла еще 176 храмов; так что к концу существования межвоенной Польши там осталось лишь 53 православных прихода. В самом древнем православном городе Холме, поляками переименованном в Хелм, из 14 православных храмов довоенных лет к 1937 г. богослужение совершалось лишь в двух. Какова же судьба остальных? Две церкви взорвали динамитом, несколько храмов разобрали на кирпичи, в одном храме устроили кинотеатр, в другом сельскохозяйственную выставку, в третьем разместили пожарную команду; и наконец, еще одну церковь приспособили под жилые помещения. Практику большевиков по борьбе с Православной Церковью здесь на Холмщине копировали вполне детально, до мелочей.

Советский опыт использовался польскими властями и в демонстративном осквернении православных святынь. Вокруг храма в центре Белостока местными властями устроен был грохочущий, визжащий аттракцион, а к самой церкви прикрепили вывеску "лунoпарк". С первых лет существования восстановленного польского государства в русских гарнизонных церквах устраивались военные склады, где хранили фураж, дрова, уголь; а в некоторых размещали конюшни или даже устраивали гарнизонные отхожие места. Осквернениям подвергались и православные кладбища. Во Львове разорено было русское военное кладбище, на котором покоились останки около 3600 российских офицеров и солдат, павших в боях с Австро-Венгерской армией. Военное кладбище называли "Холмом Славы". За два межвоенных десятилетия в Польше взорваны были сотни храмов. Эта горькая участь не миновала и великолепный православный собор в центре Варшавы, один из лучших памятников неовизантийского зодчества второй половины XIX века. Храм взорвали в 1922 г [4] . При этом погибли великолепные мозаики. Утрата эта соизмерима с гибелью храма Христа Спасителя в Москве, оказавшегося под пятой Л.М. Кагановича. Взрыв православного кафедрального собора в Варшаве, учиненный самими варшавянами, явился прологом того шквала разрушений, под которыми два десятилетия спустя погибла Варшава. Но польским шовинистам Варшавы и этого было мало. В газете "Kuryer Czerwony" некий автор в 1933 г. требовал разрушить и новый православный кафедральный собор в предместье польской столицы, чтобы "на западной панораме Праги не сияло грязное восточное ПЯТНО" [5].

Печатные оскорбления Православия и православных, подобные призыву журналиста- вандала раздавались и со страниц других польских газет. С крайней деликатностью реагируя на один из ругательных выпадов газеты "Dziennik Wileński", архиепископ Пантелеимон (Рожновский), пребывавший на покое в Жировицком монастыре, писал в "Русском слове": "Во всей статье православные ни разу не названы своими именами, но постоянно называются схизматиками, и даже говорится, что святая обитель (речь идет о Жировицком монастыре) теперь "в руках наследников грабителей-схизматиков". Между тем, так выражаться не только некультурно, но и в высшей степени обидно для всех, о ком это говорится, и грешно" [6].

1. Ibid. c. 60-65.

2. Ibid. c. 63.

3. Афанасий (Мартос), архиеп. Op. cit. с. 264.

4. Попов А. Op. cit. с. 36-52.

5. Там же. с. 48.

6. Русское слово. 1936. No 150.

|

Русская эмиграция в Польше и Чехословакии (1917-1945) | Фотоархив | Балтийский Архив | К заглавной