Е.П. Аксенова, М.Ю. Досталь:
Русский Свободный университет (Русская ученая академия) в годы Второй мировой войны [4]

Коротко об авторах:
Аксенова Елена Петровна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН (Исл РАН). Окончила Московский государственный историко-архивный институт (МГИАИ) в 1969 г. и аспирантуру Института славяноведения и балканистики АН СССР в 1981 г. Защитила диссертацию в 1981 г. Сфера научных интересов: историография, история славяноведения, русское зарубежье. 
Досталь Марина Юрьевна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН. Окончила Истфак МГУ в 1970 г. и аспирантуру Института славяноведения и балканистики АН СССР в 1973 г. Защитила диссертацию в 1977 г. Сфера научных интересов: историография, история Чехии и Словакии, история славяноведения, русское зарубежье.

Любое коммерческое использование настоящего текста без согласия автора работы - запрещено.

Взаимоотношения РУА с немецкими и чешскими властями в Протекторате Чехия и Моравия постепенно стабилизировались. РУА в целом доказало свою лояльность "новому порядку" в стране, но все-таки новые циркуляры продолжали поступать. Так, 4 июня 1942 года заместитель уполномоченного руководителя Объединения русских культурных и благотворительных организаций в Протекторате проф. Д.Н.Иванцов от имени К.Ефремова, уполномоченного начальника УДРЭ в Протекторате, прислал в РУА циркуляр, воспрещающий "всем русским организациям, равно как и отдельным лицам русской национальности ... непосредственное сношение с советскими военнопленными или лицами, приехавшими из освобожденных германскими войсками областей России на работу в Германию" [91]. Ранее предписывались обязательные дежурства, сдача всех радиоприемников и пр. [92]

За 1943/44 академический год отчета не сохранилось, но из расписаний лекций и докладов различных организаций при РУА видно, что академия почти не снижала своей научной и деловой активности. Работали те же подразделения, что и в прошлом году. Так, семинарий по изучению русской литературы и языка по-прежнему занимался вопросами изучения классической русской литературы (доклады о творчестве И.С.Тургенева, Д.И.Писарева, Ф.И.Тютчева, Ф.К.Соллогуба и др.). 19 мая 1944 г. А.Л.Бем прочитал доклад на актуальную тему: "Задачи современной эмигрантской литературы". Со своими стихами выступили Ирина Бем, Вячеслав Лебедев, с прозой - Василий Федоров, а на другом заседании - Э.А.Гагарин. Всего в семинаре было сделано 14 докладов [93].

На семинаре по истории музыки его руководитель И.И.Лапшин читал доклады о выдающихся русских композиторах А.С.Аренском, А.Т.Гречанинове, А.С.Даргомыжском, П.И.Чайковском, Н.А.Римском-Корсакове и др. (всего 8 докладов) [94].

Семинар по истории и общей теории права был посвящен самым разнообразным вопросам истории права в Европе. Среди наиболее интересных докладов можно отметить следующие: М.В.Шахматов "Власть как воля в истории русских правовых идей", С.И.Варшавский "Основные идеи германского уголовного уложения", "История права в ХIХ веке и коммунизм", И.И.Лапшин "Философия Фридриха Великого" и др. Всего было прочитано 15 докладов [95].

На семинаре по социальной географии рассматривались многие страны Европы и Америки. С.И.Варшавский посвятил свои выступления посещению Петром Великим Германии, Голландии, Англии; А.Н.Фатеев остановился на характеристике европейского и американского материков, Малой Азии, Сирии, Палестины, Ирана; И.Н.Жуковский (бывший профессор Кубанского пединститута) рассказывал о Крыме в 1935 г. и путешествии по Теберде [96].

Семинар по организации государства и народного хозяйства был одним из наиболее многочисленных. На нем было прочитано 16 докладов. Среди них: М.В.Шахматов "Исторические начала в организации русского народа", И.М.Малинин (бывший профессор Краснодарского университета) "Винница и полицейские мероприятия советской власти", "Организация высшего образования в СССР и жизнь в вузах", И.Н.Жуковский "организация и жизнь средней школы в СССР", П.И.Казакевич "Жизнь высшей школы в Харькове" и "Жизнь в Харькове в 1942-43 гг.", С.И.Варшавский "Организация правовой защиты частных лиц" и др. [97]

В семинаре по теории экономики и экономической политике было прочитано всего 6 докладов. Среди прочих: С.И.Варшавский "Социализм и собственность", Д.Н.Иванцов "Власть и подчинение в хозяйственном мире" и др. [98]

Семинар по истории хозяйственного быта заслушал также 6 докладов: П.Н.Савицкий "Из истории промышленного освоения Кавказа", П.А.Остроухов "Быт Нижегородской ярмарки в связи с социальным составом ее посетителей", Д.Н.Иванцов "К вопросу о происхождении хозяйства" и др. [99]

Физико-математический семинар на своих 9 заседаниях рассматривал специальные проблемы, изложенные в докладах Е.Л.Буницкого, Г.А.Орлова, С.П.Дмитриевского, А.И.Тарасевича.

На семинаре по общим вопросам естествознания и евгеники было заслушано 4 доклада: И.М.Малинин "Питание и жилищные условия в Советской России", "Социально-бытовые условия жизни в СССР", И.Н.Жуковский "Жизнь в Советах и перемена быта горских народов", "Климатологические исследования и экспедиции в СССР" [100].

При РУА действовало также несколько кружков: по истории театра, по истории русской культуры, по изучению мировой войны, по изучению коммерческих знаний и драматические курсы.

Весной и летом 1944 г. руководство РУА предпринимало также энергичные шаги по организации "Студии рисования и живописи" на принципах самоокупаемости. Хлопоты по ее организации взял на себя художник Н.С.Бакулин, возглавивший специальную комиссию по организации художественной школы при РУА. Были составлены сметы расходов и Проект положения о Художественной школе. Целью студии провозглашалось: "дать возможность всем русским, желающим и имеющим способности, научить рисунку и живописи в русской традиции или пополнить недостаток знаний". В школе предполагалось преподавание анатомии (А.М.Ватутин), перспективы (Н.П.Пашковский), истории искусства (Н.А.Еленев), химии (технологии мастерства) (Васильковский), непосредственные практические занятия под руководством художников Н.В.Зарецкого, Н.С.Бакулина, В.А.Брандта, И.Д.Щапова. Примечательно, что по Положению в школу должны были приниматься "лица обоего пола, арийского происхождения (в смысле нюренбергских законов) и русской национальности" [101]. Ни в одной из других организаций РУА таких ограничений не предусматривалось.

Студия рисования и живописи при РУА была утверждена ректором В.С.Ильиным 7 июля 1944 года, но по-видимому так и не приступила к работе, так как к тому времени деятельность РУА постепенно начинала сворачиваться (после запрета Гестапо, последовавшего 19 июня 1944 г.).

При РУА в 1943/44 академическом году продолжал действовать ряд научных объединений и обществ.

В Философском обществе было прочитано 9 докладов: И.И.Лапшин "Эстетика И.С.Тургенева", "Философия природы у И.С.Тургенева", "Гегель - личность и творчество", "Понятие бога в современных философских системах", "Идеализм, позитивизм, материализм" и др. [102]

Историческое общество заслушало 12 докладов. Среди них: А.Л.Бем "Тургенев в Карлсбаде", "О личности К.Д.Кавелина", С.Г.Пушкарев "Кавелин как историк", А.Н.Фатеев "Потемкин как организатор Новороссийского края", П.А.Остроухов "Акад. П.Б.Струве как экономист и профессор", П.Н.Савицкий "Акад. П.Б.Струве как историк", А.В.Камнев "Историческая канва "Слова о полку Игореве" и др. [103]

В Педагогическом обществе было прочитано 3 доклада: М.В.Ковалевский "Внеклассное воспитание", И.Н.Жуковский "Организация жизни средней школы в СССР", архм. Исаакий "Уклад жизни в старой Руси под водительством церкви" [104].

В Философской секции было прочитано 4 доклада: И.И.Лапшин "В.Соловьев", "Античная греческая и современная философия", "О критической философии", С.А.Левицкий "Совесть как предмет метафизики" [105].

В 1944 г. произошли изменения в составе Совета преподавателей РУА. Из Совета по разным причинам выбыли З.Бажант, Н.В.Быстров, Н.О.Лосский, Е.А.Ляцкий, И.О.Панас, А.П.Фан-дер-Флит, М.В.Шахматов, К.А.Чхеидзе; в то же время Совет пополнился новыми членами: С.Е.Борисов, П.Д.Растокин, А.И.Тарасевич, Б.П.Вышеславцев. Президиум Совета остался прежним [106].

В то же время в РУА было произведено упорядочение ее структурных подразделений. Осенью 1944 г. в ней было основано два отделения: 1) гуманитарное (с секциями социальной географии, философии, русской словесности, социологической и юридической, исторической, экономической) и 2) естественно-научное (с физико-математической секцией). Продоложал существовать кружок по распространению коммерческих знаний [107].

Секцию русской словесности вел А.Л.Бем, прочитавший 13 докладов. Среди них: "Художественные обработки легенды о грешной матери", "Песня в творчестве Достоевского", "Поэт чести Н.Гронский", "Жизнь и творчество Леонида Андреева", ""Cабина Мональдески" - ненаписанный роман И.С.Тургенева", "Современная эмигрантская поэзия" (совм. с Н.Е.Андреевым) и др. [108]

Секция социологическая и юридическая была представлена 8 докладами. Среди них: А.Н.Фатеев "Социология прессы", "Социология речи", С.Г.Пушкарев "Государственные крестьяне в ХVIII веке", И.И.Лапшин "А.И.Герцен", Г.В.Флоровский "Вопрос о культурном уровне Древней Руси", Д.Н.Иванцов "Социология общественной известности" [109].

В исторической секции было прочитано 14 разнообразных по содержанию докладов: И.И.Лапшин "Новое о Глинке", "Жизнь и творчество А.С.Даргомыжского", "П.И.Чайковский", "М.П.Мусоргский", "Новейшие русские композиторы", Ф.Н.Досужков "Попытка определения личности князя Мстислава из "Слова о полку Игореве"", П.А.Остроухов "Из истории русско-шведских торговых отношений в ХII веке", П.В.Отоцкий и А.Л.Бем "Воспоминания итальянца Балагри из времени Петра Великого", доклады о И.И.Лаппо. Наибольшее число слушателей привлекали, судя по протоколам, доклады Г.В.Флоровского "Из истории русской религиозно-философской мысли" о С.Н.Булгакове и П.Флоренском (21 января 1945 г.). Последний доклад, состоявшийся 22 апреля 1945 г., был посвящен Флоровским князю С.Н.Трубецкому [110].

Секция экономическая заслушивала доклады по специальным вопросам Д.Н.Иванцова, В.Г.Шапошникова, И.В.Самецкого, В.Л.Гошовского, А.В.Зеньковского (всего - 8).

В секции социальной географии состоялось 8 докладов о разных регионах: Проливах, Византии, Греции, Тихом океане, Паннонии, Венгрии и пр. Главным докладчиком был А.Н.Фатеев [111].

И, наконец, в физико-математической секции Естественного отделения было прочитано 10 специальных докладов.

Продолжало довольно активно действовать НИО РУА. Здесь было прочитано 10 докладов, в основном повторяющих аналогичные темы в обществах, кружках и семинариях. Выступали А.Н.Фатеев, Е.Л.Буницкий, Д.Н.Иванцов, И.Н.Жуковский, В.С.Ильин, И.И.Лапшин, Б.П.Вышеславцев. В 1942 г. вышел последний (11-й) том "Записок" НИО, но объединение продолжало (хотя и с большими трудностями) издавать научные труды своих членов [112].

С октября 1944 года впервые в практику РУА вошли закрытые заседания по-видимому только для членов НИО. Они продолжались по май 1945 года, вплоть до Пражского восстания и взятия Праги советскими войсками.

В провинции (в Брно и Плзене) было прочитано 11 докладов на темы, предлагавшиеся ранее в семинарах, кружках и обществах РУА.

На русских курсах для детей помимо обычных занятий была организована традиционная елка и молебен по случаю окончания учебного года [113].

19 июня 1944 года курсы русского языка были закрыты и РУА потеряла значительный источник своих постоянных доходов [114]. Это послужило одним из первых сигналов начала свертывания ее деятельности, в то же время контроль за деятельностью РУА со стороны немецких властей по мере расширения германских военных неудач на фронте постепенно ослабевал, но вместе с тем иссякали и денежные дотации от чешского Министерства школ.

В Меморандуме о Русской академии в Праге, написанном на чешском языке 9 апреля 1945 года на имя "главного профсоюзного советника" Яна Покорного, указывалось, что в трудных условиях 1944/45 академического года РУА продолжала работать. В семи ее секциях состоялось 75 закрытых заседаний с научными докладами [115].

Несмотря на технические трудности, продолжалась издательская деятельность РУА. В серии "Лекции и рефераты" были подготовлены к печати на русском языке 7 работ: А.Л.Бем "Церковь и русский литературный язык", ""Cабина Моналдески" - ненаписанная повесть Тургенева", И.И.Лапшин "Своеобразие русского искусства", "Римский-Корсаков и русская музыка", А.Н.Фатеев "Потемкин-Таврический", "История одного призвания. Путешественник Пржевальский", А.Д.Григорьев "История древнейших славян". "Нужно отметить, - писалось в Меморандуме, - что опубликование научных работ в нынешних условиях значительно труднее, чем раньше. Средства академии совершенно исчерпаны". Совсем нет средств на печатание последних работ из приведенного списка. Далее, отмечая, что закрытие курсов русского языка лишило РУА последних источников существования, академия просит "выделить необходимые части субсидий за прошлые месяцы и на дальнейшие расходы на текущий месяц". Меморандум был подписан П.А.Остроуховым и А.Н.Фатеевым [116].

По сведениям В.Т.Пашуто, в апреле 1943 г. по распоряжению имперского протектора повысились ассигнования, предназначенные для РУА, но, как отмечено в отрывке протокола президиума Куратория от 23 января 1944 г., деятельность Русской академии в 1943 г. сократилась по сравнению c 1942 г. "в связи с ослаблением надежд на немедленное возвращение в Россию ". А 8 февраля 1945 г. перед тем как бежать из Чехословакии, В.С.Ильин пишет А.Н.Фатееву (в 1943 г. он сменил З.Бажанта в Объединении): "В виду того, что моя научная работа не дает мне возможности руководить Уч[еной] Академией, прошу Вас принять на себя исполнение обязанностей Ректора". Ввиду отказа Фатеева Ильин "послал предписание проф. Остроухову принять звание Члена Президиума Академии и исполнять должность проректора Академии" [117]. Преподаватель русских курсов П.А.Остроухов принял предписание и стал проректором РУА.

"После освобождения Чехословакии Красной Армией, - говорится в книге В.Т.Пашуто, - не покинувшие страну профессора возложили все дела по окончательной ликвидации РСУ на П.А.Остроухова (11 августа 1945 г.). В октябре 1945 г. - октябре 1946 г. через архивариуса города Праги проф. В.Войтишка в Архив Главного магистрата Праги П.А.Остроухов передал свыше 11 тысяч книг из фонда Русской библиотеки - "все это труды русских ученых. Они написаны в течение четверти столетия пребывания этих ученых в Праге и получавших пособие от чехословацкого правительства" [118].

Есть и архивное свидетельство об отказе РСУ от договора с Русской библиотекой 30 декабря 1944 г. и возвращении ее с 1 июля 1945 г. Обществу "Русская библиотека в Праге". Однако Совет Общества обратился к существовавшей библиотечной комиссии РСУ с просьбой продолжить работу, связанную с деятельностью библиотеки. Акт о передаче библиотеки был подписан 3 июля 1945 г. ректором университета А.Н.Фатеевым (точно неизвестно, когда он принял этот пост) и членом Совета Общества "Русская библиотека" Н.Ф.Новожиловым [119].

По свидетельству П.А.Остроухова, приведенному В.Т.Пашуто, РСУ закрыт немецкой полицией 19 июня 1944 г. и "не восстановлен из-за малого числа членов и недостатка денежных средств" [120]. Приведенные выше данные о деятельности РУА свидетельствуют, что эти сведения не совсем точны. К тому же есть документы, показывающие, что руководство РУА, которой летом 1945 г. снова было возвращено имя Русского свободного университета, делало попытки возобновления деятельности университета в новых условиях, изменив ориентацию с учетом прихода к власти иных сил.

Есть некоторые свидетельства того, что после мая 1945 г. РСУ продолжал как-то функционировать и даже имел некоторые материальные средства для своей деятельности. Так, согласно справке, выданной от имени ректора РСУ А.Н.Фатеева и проректора П.А.Остроухова 4 ноября 1946 г. (на чешском языке) Павлу Шпаковскому, последний "после открытия вновь курсов русского языка, закрытых оккупантами, ... целый учебный год 1945/46 работал в качестве профессора упомянутых курсов" [121].

После окончания войны руководство университета с некоторым подобострастием просило В.Ф.Булгакова вновь возглавить Русский культурно-исторический музей: "Президиум Русского свободного университета в Праге, осведомившись о Вашем благополучном возвращении в Прагу, приветствует Вас и выражает Вам и Вашей семье свое глубокое сочувствие по поводу понесенных Вами за последние годы тяжелых испытаний. За время Вашего отсутствия Президиум университета и Музейная комиссия всегда с благодарностью вспоминали о Вашей плодотворной деятельности по устройству Русского культурно-исторического музея в Збраславе и по управлению им". После некоторых колебаний В.Ф.Булгаков принял руководство разоренным музеем, приложив много сил для спасения оставшейся части коллекций. На расходы по восстановлению музея он попросил у руководства РСУ (в письме от 14 октября 1945 г.) тысячу крон. В ответ получил от него банковскую книжку и удостоверение, по которым получил на музейные расходы в банке 1500 крон [122].

Некоторые надежды были связаны с ожиданием помощи от З.Бажанта. В.Ф.Булгаков писал П.А.Остроухову 23 октября 1945 г.: "Вы, конечно, уже читали в газетах об избрании проф. З.Бажанта ректором чешского Политехникума. Я очень рад за него, да и за нас. Ведь это председатель Куратория РСУ. Как член Куратория я смотрю именно так на проф. Бажанта и считаю, что в данное время он автоматически восстанавливается в прежней должности" [123].

По-видимому, эти надежды не оправдались, и средства РСУ стали неумолимо иссякать. Еще одна попытка получения денег была сделана весной 1946 г. Дело в том, что Русскому культурно-историческому музею еще в январе 1940 г. был выслан на содержание от благотворительного фонда им. И.В.Кулаева чек в 200 американских долларов в особом письме, задержанном военной цензурой. После освобождения Чехословакии чек был найден и с разрешения Национального банка ЧСР мог быть оплачен Живностенским банком по специальному ходатайству. В апреле 1946 г. руководство РСУ (ректор А.Н.Фатеев и проректор П.А.Остроухов) послали в фонд И.В.Кулаева письмо, прося разрешения использовать чек на нужды университета: "Дело в том, что находившийся при Русском свободном университете в Праге Русский культурно-исторический музей в начале 1945 г. сильно пострадал от военных действий (помещение, в котором он находился, было занято сначала германскими, а потом русскими властями: его архив, библиотека и коллекции отправлены в Россию под названием "Архив Булгакова", а картины Рериха и др., взяты в музей при открытой недавно в Праге советской средней школе. Таким образом Русский культурно-исторический музей перестал существовать и бывший его заведующий В.Ф.Булгаков, произведший сдачу Музея, на службе Университета более не состоит.

На основании сказанного, Президиум Университета, продолжающего (курсив наш. - Е.А., М.Д.) русскую культурную работу, просит Правление Образовательного фонда им. И.В.Кулаева разрешить ему присланные по вышеупомянутому чеку деньги употребить на другую цель, а именно, печатание ученых работ, которое производится состоящим при Университете Научно-исследовательским объединением" [124]. В результате непродолжительной переписки фонд им. Кулаева отказал университету в просьбе и просил вернуть чек обратно, что и было сделано 1 июля 1946 г.

Есть еще одно свидетельство бывшего директора Музея В.Ф.Булгакова о последних годах РСУ. 22 июля 1948 года он писал: "Юридически Общество Русского свободного университета давно уже перестало существовать, совершенно прекратилась и его фактическая деятельность. Ректор Университета (проф. Ильин) и секретарь Университета (проф. Иванцов) бежали и проживают не то в Америке, не то в Германии" [125].

По данным В.Т.Пашуто, в ноябре 1948 г. П.А.Остроухов писал чехословацким властям, что ввиду того, что РСУ и его учреждения практически перестали существовать, "просим, чтобы Вы вышеуказанное общество (РСУ в Праге) вычеркнули из списка обществ". МИД ЧСР 2 марта 1949 г. удовлетворил эту просьбу [126].

Итак, мы познакомили читателей с деятельностью Русского свободного университета (Русской ученой академии) в Праге, преимущественно в годы мировой войны. Это самодеятельное (негосударственное) учебное заведение просуществовало почти четверть века, давая возможность, с одной стороны, русским ученым-эмигрантам успешно продолжать свою научную и педагогическую деятельность, недоступную для них на родине, с другой стороны - русской молодежи получить качественное образование в традиционном духе русской национальной культуры. Кроме того, благодаря деятельности РСУ тысячи жителей Чехии, Моравии и Словакии через обучение русскому языку приобщались к великим достижениям русской науки, литературы, искусства, знакомились с историей России.

Годы войны и оккупации Чехословакии наложили определенный отпечаток на работу университета. Надеясь на скорое возвращение в Россию, многие профессора РСУ с энтузиазмом старались передать своим слушателям необходимые знания о современном положении России: состоянии ее экономики, промышленности и сельского хозяйства, природных ресурсов, о военном деле, образовании и прочем, не забывая, впрочем, о традиционном углубленном изучении русской национальной истории, классической и современной (преимущественно эмигрантской) литературы. Вместе с тем, большое внимание уделялось мировым проблемам, в особенности современному положению Германии. Тематика докладов, звучавших в РСУ, отличалась широтой и разнообразием. Считая, что для достижения благородной цели служения освобожденному от большевиков отечеству, все средства хороши, руководство университета не гнушалось поддерживать добрые отношения с немецкими властями, доказывая им свою полную лояльность. Это обстоятельство помогло университету выжить и, насколько было возможно, активно работать в трудные годы войны, в то время как чешский Карлов университет и другие учебные заведения оккупированной республики были закрыты.

После освобождения Чехословакии Советской Армией и восстановления ЧСР, РСУ не имел уже шансов на выживание. В условиях постепенной "коммунизации" этой "республики народной демократии" даже остававшийся некоторое время у власти прежний покровитель РСУ президент Э.Бенеш не мог по политическим соображениям поддерживать русских эмигрантов. К этому времени стал особенно ощутим упадок русской научной жизни в ЧСР. Поэтому после почти четырехлетней агонии Русский свободный университет прекратил свое существование.

[91] ГАРФ. Ф. Р-6427. Оп. 1. Д. 43. Л. 1.

[92] Там же. Л. 15; АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 262. Л. 31 об., 33.

[93] АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 262. Л. 62.

[94] Там же. Л. 48, 49, 53, 55.

[95] Там же. Л. 40, 42, 59, 60.

[96] Там же. Л. 43, 51, 64, 68, 69, 72 и др.

[97] Там же. Л. 41, 44, 47, 52, 53, 56.

[98] Там же. Л. 51, 61.

[99] Там же. Д. 261. Л. 48, 57, 71.

[100] Там же. Л. 45, 47, 48, 55.

[101] ГАРФ. Ф. Р-9586. Оп. 1. Д. 107. Л. 48.

[102] АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 262. Л. 40, 58, 64, 70.

[103] Там же. Л. 46, 52, 57, 66, 68.

[104] Там же. Л. 47, 56, 66.

[105] Там же. Л. 73, 98, 104.

[106] Там же. Д. 260. Л. 35.

[107] ГАРФ. Ф. Р-9586. Оп. 1. Д. 132. Л. 7-9.

[108] АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 262. Л. 73, 75, 77, 92, 108.

[109] Там же. Л. 74, 75, 77, 91, 93.

[110] Там же. Л. 75, 78, 79, 90, 96-98, 101; Д. 278. Л. 7, 8, 18.

[111] Там же. Д. 262. Л. 93, 95, 99.

[112] Там же. Д. 251. Л. 19, 20.

[113] Там же. Л. 19 об.

[114] ГАРФ. Ф. Р-9586. Оп. 1. Д. 134. Л. 1 об.

[115] Там же. Л. 1.

[116] Там же. Л. 1-1 об.

[117] Пашуто В.Т. Русские историки... С. 48.

[118] Там же.

[119] АРАН. Ф. 1609. Оп.1. Д. 261. Л. 11.

[120] Пашуто В.Т. Русские историки... С. 48.

[121] ГАРФ. Ф. Р-9586. Оп. 1. Д. 198. Л. 1.

[122] Там же. Д. 146. Л. 1, 7.

[123] Там же. Д. 165. Л. 10 об.

[124] Там же. Д. 109. Л. 3, 3 об., 7.

[125] Там же. Д. 107. Л. 70.

[126] Пашуто В.Т. Русские историки... С. 49.