Е.П. Аксенова, М.Ю. Досталь:
Русский Свободный университет (Русская ученая академия) в годы Второй мировой войны [2]

Коротко об авторах:
Аксенова Елена Петровна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН (Исл РАН). Окончила Московский государственный историко-архивный институт (МГИАИ) в 1969 г. и аспирантуру Института славяноведения и балканистики АН СССР в 1981 г. Защитила диссертацию в 1981 г. Сфера научных интересов: историография, история славяноведения, русское зарубежье. 
Досталь Марина Юрьевна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН. Окончила Истфак МГУ в 1970 г. и аспирантуру Института славяноведения и балканистики АН СССР в 1973 г. Защитила диссертацию в 1977 г. Сфера научных интересов: историография, история Чехии и Словакии, история славяноведения, русское зарубежье.

Любое коммерческое использование настоящего текста без согласия автора работы - запрещено.

В 1939 г. положение Чехословакии существенно изменилось. В результате "Мюнхенского сговора" великих держав (сентябрь 1938 г.) Чехословакия потеряла треть своей территории, отошедшей к Германии, Польше и Венгрии. Словакия и Подкарпатская Русь получили "автономию". В марте 1939 г. республику постиг новый удар - ЧСР была оккупирована германскими войсками. На ее территории был создан Протекторат Богемии и Моравии, управляемый "имперским протектором" бароном Карлом фон Нейратом. Под его контролем действовал "государственный президент" Э.Гаха и "автономное правительство" Р.Берана (позднее ген. А.Элиаша). В Словакии под угрозой венгерской оккупации 14 марта 1939 г. было провозглашено "самостоятельное и независимое Словацкое государство" во главе с Й.Тисо. Подкарпатская Русь вошла в состав хортистской Венгрии [27].

Серьезные изменения в политическом положении ЧСР не могли не отразиться на деятельности организаций русской эмиграции, в том числе и РСУ. Видимо, вследствие указанных событий некоторое время положение РСУ оставалось неопределенным и его нормальная работа была как бы приостановлена. Не случайно, что именно за этот период (конец 1938 - первая половина 1939 г.) нам не удалось найти в архивах более или менее подробных сведений о деятельности РСУ. Лишь в списке докладов Научно-исследовательского объединения при РСУ на 1939 год значатся доклады Н.А.Еленева "Русский эстетический индивидуализм", А.Н.Фатеева "Великолепный князь Тавриды (к 200-летию со дня рождения)", А.Л.Бема "О русском романтизме" и ряд других [28], но состоялись ли они (полностью или частично и в какое время), нам неизвестно.

Наряду с некоторыми другими научными и культурными учреждениями русской эмиграции деятельность РСУ была разрешена в Протекторате Чехии и Моравии, но подчинена Управлению делами русской эмиграции в Берлине (УДРЭ). Непосредственный контроль за ними осуществлял в Протекторате уполномоченный начальника УДРЭ. В РСУ происходили некоторые перемены, связанные с попытками приспособления к условиям немецкой оккупации. Бессменный со дня основания университета ректор М.М.Новиков(1876-1960), получив обеспеченное место ординарного профессора в Братиславском университете, переехал в Словакию [29]. 16 апреля 1939 г. Совет преподавателей РСУ единогласно избрал ректором профессора ботаники, доктора естественных наук В.С.Ильина (1882-1957), настроенного резко антисоветски и лояльно по отношению к фашистскому режиму [30].

Из сохранившихся поквартальных отчетов о деятельности РСУ в 1939/1940 учебном году следует, что занятия в нем начались не ранее ноября. До начала января 1940 г. было прочитано уже 19 лекций, из них 5 в НИО. В январе вводился новый семинарий по русской литературе (под руководством проф. Е.А.Ляцкого), а в феврале новый кружок по изучению русской национальной идеи. Чтение лекций снова приобрело регулярный характер [31].

С началом Второй мировой войны РСУ предпринял целенаправленную военную подготовку своих слушателей из числа бывших офицеров и солдат, а также молодежи призывного возраста. В годы войны при РСУ действовал кружок по изучению второй мировой войны, причем наиболее активно - в первые месяцы 1940 г. Из сохранившегося расписания лекций в РСУ за январь - март 1940 г. видно, что занятия кружка осуществлялись в нескольких группах: юридической, пехотной, кавалерийской, артиллерийской, технической, санитарной, общей и на женских медицинских курсах. В юридической (рук. С.И.Варшавский) анализировались основные законы военного времени. В пехотной группе (Е.К.Мельницкий, Е.Ф.Туманов) разбирали вопросы стратегии и тактики стрелковой дивизии, при том особое внимание обращалось на организацию ее обороны (в отличие от наступательной доктрины Красной Армии). В кавалерийской группе А.Н.Мизинов и С.Д.Гегела-Швили знакомили слушателей с организацией Красной конницы и обсуждали общие вопросы боевых действий современной конницы. Артиллерийская группа (А.С.Романов, Е.К.Мельницкий) разбирала проблемы артиллерийской подготовки при обороне, общие основания стрельбы на поражение и пр. В технической группе (С.Д.Гегела-Швили, Е.Ф.Туманов) занимались специальными вопросами технического обслуживания войск. Санитарная группа (Ф.Ф.Никишин) обращала особое внимание на вопросы, связанные с переливанием крови, на женских медицинских курсах (Ватулин, Магас) изучались анатомия и хирургия.

Наконец, для всех членов кружка проводились общие лекции по разным военным вопросам, прежде всего историческим: "Из опыта немецко-польской войны" (М.А.Губанов), "Русско-германские отношения в свете истории" (Е.Ф.Максимович), "Природа Красной Армии" (Н.А.Бигаев), "Бронепоезда" (Хластов), "Изучение местности на карте" (Е.Ф.Туманов), "Что офицер должен знать о флоте" (М.С.Стахевич), "Роль военных в деле борьбы с государственными преступлениями" (С.И.Варшавский), "Взаимодействие пехоты и артиллерии в бою" (С.Д.Гегела-Швили) и пр.

Словом, слушатели кружка получали всестороннюю подготовку, почти на уровне военной академии. В первые месяцы 1940 г. занятия кружка в разных группах и в целом проводились практически каждый день. В дальнейшем занятия велись менее интенсивно. Кружок просуществовал до середины 1944 г. и его лекции приобрели более академические формы рассуждений в основном на исторические и социологические темы [32].

Особенно заботило руководство университета положение курсов русского языка, приносивших университету определенный доход. В отчете констатировалось, что в январе 1940 г. число слушателей курсов "ненормально" снизилось. Из 10 групп только две посещало достаточное количество учащихся (10-12), в остальных ходило от 2 до 8 человек. Из записавшихся в сентябре - декабре 1939 г. 179 человек к январю осталось всего 70 (убыль составила 60%). Положение решили исправить путем целенаправленной рекламной кампании: организовали световую рекламу в кинотеатрах "Рай" и "Лидо-био", развесили 180 плакатов и афиш около учреждений, опубликовали объявления в нескольких газетах. К концу 1940 года разместили рекламу на 250 вагонах трамваев. Эти и другие мероприятия принесли свои результаты. К сентябрю 1940 г. на курсы записалось 188 слушателей (позднее - 230, в результате чего образовалось 12 групп, при реальном посещении в 140-150 человек). Проведенная в августе - сентябре запись на курсы принесла университету около 8500 крон, и в отчете с удовлетворением отмечалось, что университет "впервые получил значительную прибыль от курсов" [33]. Таким образом, расторопные и умелые действия руководства университета и неистребленный немецкой оккупацией (может быть, как протест против нее) интерес к русской культуре и языку, привели к возрождению курсов русского языка при РСУ к концу 1940 г.

Наряду с курсами для взрослых были открыты русские курсы для детей (8-10 учебных часов в неделю), на которые записалось 62 человека (зав. курсами доц. С.Г.Пушкарев). Кроме школьных занятий было устроено 2 лекции со "световыми картинами и веселый праздник, посвященный Лермонтову" [34].

Хуже обстояло дело с другими курсами. Коммерческие курсы открыть не удалось "вследствие отсутствия желающих их посещать", а на женские медицинские курсы ходило малое количество слушателей.

В этот период в университете работали юридические, бухгалтерские курсы, практические курсы высшей математики для инженеров, курсы по изучению современной России. Кроме того, читались новые циклы лекций по русской истории (в кружке по изучению русской национальной идеи) и "Люди и богатства России" (в семинаре по общим вопросам естествознания, этнографии и евгеники) [35].

Культурно-исторический музей также переживал не лучшие времена. Приток новых экспонатов в связи с войной значительно уменьшился. Тем не менее музей продолжал получать пожертвования: 500 крон от Государственной пражской сберкассы, а к концу года обычные 10 тыс. крон от его покровителя К.Бартонь-Добенина. Музей расширил свою экспозицию и его коллекции заняли 14 залов в Збраславском замке [36].

В 1940 г. в состав организаций РСУ вошла и русская библиотека, возобновившая свою деятельность с 9 июля в новом помещении (Прага, Дейвице, ул.Грацианиго, 15). В отчете отмечалось увеличение числа ее пользователей. 12 декабря 1940 г. русский театр "Студия" устроил спектакль, чистый сбор от которого был направлен в пользу библиотеки [37].

Русская библиотека была основана Земгором в 1921 г., в 1933 г. она получила статус "Русской библиотеки им. Т.Г.Масарика в Праге". В ее фондах числилось несколько десятков тысяч книг, разделенных на 16 тематических групп (зав. библиотекой С.Н.Николаев). В августе 1939 г. по распоряжению германских властей из библиотеки были изъяты 1860 книг "марксистского содержания". Деятельность библиотеки почти прекратилась из-за "тяжелого материального положения" и "объективных условий". Поэтому Совет Общества "Русской библиотеки" решил, что "лучшим выходом из создавшегося положения" будет вхождение библиотеки в РСУ на правах самостоятельного учреждения, о чем ежегодно, до конца войны, между ними заключалось соглашение.

Членами Общества "Русской библиотеки" в 1940 г. были: В.Г.Архангельский (зам. председателя), В.Ф.Булгаков, С.Н.Николаев (секретарь), Н.Ф.Новожилов, А.Т.Павлов, С.П.Постников, В.Н.Стомифе, Е.И.Якушева, Н.Н.Ястребова-Рагозина (представитель РСУ) [38].

С апреля по октябрь 1940 г. в РСУ состоялось 18 лекций (из них 5 в НИО) и 69 докладов. Среди выступлений, запланированных на этот год по НИО, значились доклады П.Н.Савицкого "Проблемы нового железнодорожного строительства в Советской России", М.В.Шахматова "Идея соборности в древнерусской литературе", Н.Е.Андреева "К истории московских споров об иконописи в ХVII столетии", Н.О.Лосского "Мысли Достоевского о России и русском народе", В.В.Саханева "Из истории Подкарпатской Руси", А.Ф.Изюмова "В.И.Кельсиев, его переписка с Герценом (60-е годы)", Н.Н.Ястребовой-Рагозиной "Из истории русской общественной мысли". Кроме того, планировались доклады по естествознанию, медицине и другим отраслям знания. В 1940 г. состоялись собрания, посвященные памяти М.М.Сперанского и Н.М.Пржевальского [39].

В том же году в РСУ вошло Русское историческое общество, существовавшее с 1925 г. как самостоятельная и авторитетная в русских эмигрантских кругах научная организация, издававшая свои "Записки". К 1940 г. в РИО осталось всего 18 членов, отношения между которыми обострились. Очередной (четвертый) том "Записок" РИО, подготовленный к печати, был запрещен немецкой цензурой. Общество находилось на грани прекращения своего существования. Средство выхода из такого положения виделось в объединении с РСУ.

Отношения РИО и Научно-исследовательского объединения при РСУ были непростыми с самого начала существования последнего. По одному из проектов, НИО должно было стать объединением "существующих ученых обществ", "надстройкой над ... живыми организациями", своего рода Академией наук. Однако под давлением М.М.Новикова и В.С.Ильина такая структура была отвергнута. Правда, предполагалось, что НИО создавается прежде всего "для публикации трудов членов Объединения". Но с первых же шагов своей деятельности НИО "перешло к системе докладов", которые, как намечалось вначале, должны были иметь "общий, методологический характер" и служить ознакомлению научных работников с достижениями науки. Очевидно, что "параллельное существование однородных по задачам организаций" должно было "свести на нет существующие ученые общества". Их деятельность, действительно, постепенно начала свертываться. Многие члены РИО, например, предпочитали делать доклады в НИО, отказываясь в то же время читать их в РИО. В такой ситуации дальнейшее существование РИО было невозможным [40].

Включение РИО в РСУ произошло 15 марта 1940 г. До этого правление Общества "было занято приспособлением своего Устава к новым административным нормам, установленным в Протекторате распоряжением властей и обсуждением вопросов организационного порядка". 15 марта в годичном Общем собрании было избрано правление в составе: Е.А.Ляцкий (председатель), А.Ф.Изюмов (тов. председателя), Н.Ф.Новожилов (секретарь), Е.Ф.Максимович (казначей) и А.В.Каменев. Правлению было предоставлено право войти в состав учреждений РСУ в Праге. Вхождение это было оформлено специальным договором. РИО продолжало функционировать в РСУ как самостоятельная структура, проводя свои научные заседания.

За период с 15 марта по 15 декабря 1940 г. правление успело упорядочить библиотеку Общества, перенесло склад изданий Общества из частного помещения в помещение библиотеки, состоявшей при Русском свободном университете, привело в порядок могилы бывших членов Общества, похороненных на Ольшанском кладбище. В 1940 г. в Обществе было прочитано 8 докладов.

Таким образом, в 1940 г. РСУ завершил объединение под своей эгидой почти всех наиболее значительных научных и культурно-просветительных учреждений и организаций русской эмиграции в Праге. Такая концентрация научных сил русской эмиграции была не столько в интересах перечисленных русских институций, сколько определялась необходимостью их самосохранения (поскольку немецкие власти оказывали поддержку университету). С точки зрения властей, объединение большой группы ученых в одном центре создавало удобство наблюдения за ними.

Постепенно возобновилась издательская деятельность НИО при РСУ. За 1940 год выпущено 4 брошюры, 2 находились в производстве, 8 принято к печати [41].

В отчетных документах руководство РСУ стремилось подать деятельность университета в самом выгодном свете, делая, в частности, акцент на его необходимости и полезности не только русским эмигрантским кругам, но и "местному" (т.е. чешскому) населению. Этим объяснялась и некоторая материальная помощь чешского "правительства" университету. Он продолжал получать субсидии от Министерства народного просвещения. В качестве дополнительной субвенции на 1939 год он получил 10 тыс. крон, 2 тыс. крон были получены также на организацию коммерческих курсов. Незначительные пожертвования поступали и от частных лиц (300 крон от Г.Ф.Машиной). Предполагалось получение от МНП еще 20 тыс. крон, что дало бы возможность не свертывать "расширяющуюся" деятельность РСУ. В 1940 г., как и в предыдущие, РСУ получил 10 тыс. крон от МНП [42].

Однако постепенно РСУ все более поступал в подчинение немецким властям. 21 апреля 1940 г. во все эмигрантские организации была разослана специальная секретная инструкция уполномоченного начальника УДРЭ генерала от кавалерии В.В.Бискупского, в которой регламентировалась вся деятельность российских эмигрантов в Протекторате. В частности, при Управлении предполагалось создать особое Бюро труда "для приискания работы для эмигрантов". Все разрешенные русские эмигрантские организации должны были действовать под надзором опорных пунктов УДРЭ, которые обязаны "всеми мерами способствовать единению эмиграции, улаживать недоразумения, сглаживать трения, могущие возникнуть между отдельными организациями, группами и отдельными лицами". На всех собраниях этих организаций должен был непременно присутствовать уполномоченный Опорного пункта УДРЭ в Протекторате. Каждый месяц уполномоченный обязан был составлять начальнику УДРЭ в Германии доклад "обо всем происходящем в общественной жизни русской эмиграции в Протекторате" (с 1941 г. уполномоченным стал В.С.Ильин) [43].

Ограничения деятельности русских ученых, обусловленные режимом Протектората, видимо, достаточно заметно отражались на их положении. 5 октября 1940 г. ректор РСУ подписал "Меморандум о положении русских ученых в Протекторате", в котором говорилось о гостеприимстве правительства Чехословакии, давшего возможность русским ученым, изгнанным из России, продолжать научную работу, сохраняя и развивая традиции русской науки, подготавливая молодые научные силы, издавая свою научную продукцию. Вместе с тем, в "Меморандуме" обращалось особое внимание на "крайне тяжелое" материальное положение русских научных работников, которое не позволяет им в полную силу заниматься наукой и заставляет "искать добавочный заработок" (т.к. зарплата упала с 2-3 тыс. крон до 250-700 крон) [44]. Какова была реакция властей на этот документ, нам не известно, но можно предположить, что в условиях оккупации ЧСР выходцам из России вряд ли могли предоставить большие льготы.

К концу 1940 г. РСУ был отдан под наблюдение немецкого Карлова университета, в частности, его проректора проф. Гервига Гампрля, со стороны которого, как указывалось в отчете РСУ, проявлялось "самое благожелательное отношение к деятельности университета". Ему же представлялись на одобрение список преподавателей и вся программа деятельности РСУ [45]. В то же время, в полицейское управление были переданы на утверждение исправленные экземпляры Устава РСУ.

В это время список членов РСУ насчитывал 59 человек (включая работников канцелярии, секретарей и т.д.). Среди ученых, входивших в его состав были: Н.Е.Андреев, А.Л.Бем, С.И.Варшавский, П.Д.Долгоруков, Д.Н.Иванцов, А.Ф.Изюмов, В.С.Ильин, В.И.Исаев, И.И.Крашенинников, И.И.Лапшин, Н.О.Лосский, Е.А.Ляцкий, Е.И.Мельников, П.Ф.Миловидов, Н.Ф.Новожилов, Б.Н.Одинцов, П.А.Остроухов, И.О.Панас, С.Г.Пушкарев, Н.П. и П.Н.Савицкие, В.В.Саханев, А.Н.Фатеев, А.В.Флоровский, М.В.Шахматов, Н.Н.Ястребова-Рагозина и др. Членом Общества РСУ был и сын известного русского художника М.В.Васнецов. В рядах Общества было несколько иностранных членов (Б.Немец, З.Бажант и др.).

В Совет преподавателей РСУ входили: Н.Е.Андреев, З.Бажант, А.Л.Бем, Е.Л.Буницкий, Н.В.Быстров, А.А.Вилков, А.Д.Григорьев, Ф.Н.Досужков, И.И.Лапшин, Н.О.Лосский, Е.А.Ляцкий, Е.Ф.Максимович, Е.И.Мельников, П.Ф.Миловидов, Б.Н.Одинцов, П.А.Остроухов, И.О.Панас, С.Г.Пушкарев, П.Н.Савицкий, А.П.Фан-дер-Флит, А.В.Флоровский, К.А.Чхеидзе, М.В.Шахматов, Н.Н.Ястребова-Рагозина. Президиум Совета преподавателей состоял из трех человек: В.С.Ильина (председатель), А.Н.Фатеева (зам. председателя) и Д.Н.Иванцова (секретарь) [46].

В течение следующего 1940/1941 учебного года была осуществлена реорганизация деятельности РСУ на основе курсовой системы, что, по убеждению руководства университета, оживило его работу и "дало значительный приток новых слушателей и привлекло к деятельности университета внимание более широких кругов русской общественности" [47].

Наиболее интересные лекции и доклады в 1940/41 учебном году звучали в кружке по изучению русской национальной идеи и в семинарии по изучению современной литературы. В первом из них можно отметить выступления М.В.Шахматова "Национально-государственная теория Хомякова", Н.Е.Андреева "Расцвет русского реалистического романа", С.Г.Пушкарева "Отношения церкви и государства в Древней Руси", цикл лекций Е.Ф.Максимовича "Внешние сношения России в конце ХIХ - начале ХХ вв.", "Боснийский кризис и вопрос о проливах", "Конец союза трех императоров и балканские разочарования". Таким образом, в лекциях Максимовича затрагивалась не только российская, но и славянская проблематика. В литературном семинарии, среди прочих, А.Л.Бем делал доклады "О русском символизме", "Поэзия Пастернака" и др. Было организовано заседание, посвященное творчеству И.А.Бунина [48].

Работал семинарий по геополитике, среди докладов которого хочется отметить выступление А.Д.Григорьева на тему "Карпато-Волынское государство восточных славян в I в. по Р.Х.". Восточнославянский регион был также в центре внимания П.Н.Савицкого, рассказавшего о "Хозяйственных приобретениях СССР в Западной Украине и Западной Белоруссии" на заседании семинария "Новое в экономической жизни". Интерес к современным проблемам некоторых славянских стран отразился на выборе темы доклада Г.А.Орлова "Военный крах Польши", сделанного им в семинарии "Новое в политической жизни". Одно из заседаний кружка по изучению современной русской литературы было посвящено "Творчеству молодых карпаторусских писателей". "Природным богатствам России" уделил внимание в своем выступлении П.Н.Савицкий на курсах по изучению современной России [49].

В физико-математическом семинаре, основанном при РСУ в ноябре 1940 г. Е.Л.Буницким, проводилась работа по следующим направлениям: 1) чистая математика; 2) теоретическая физика; 3) теоретические вопросы механики и техники; 4) вопросы преподавания физики в средней школе (в частности, описания и демонстрации новых приборов); 5) методика элементарных математических дисциплин [50].

Продолжалась деятельность НИО. На одном из его заседаний Н.Н.Ястребова-Рагозина выступила с докладом "Философия национал-социализма и славянофилы", на другом Н.Е.Андреев познакомил коллег с итогами своего исследования на тему: "Русская литература в эмиграции: проза"[51].

Члены РСУ наряду с научной вели и просветительскую работу. Так, например, С.Г.Пушкарев в 1940 г. выступил со следующими популярными лекциями: "Дмитрий Донской (его значение в русской истории)", "Национальная идея в Московской Руси", "Смутное время", "Эпоха Петра Великого", "Эпоха Екатерины II", "Историческое значение монастырей в Московской Руси", "Святой Сергий и Свято-Троицкая Сергиева Лавра в русской истории", "Казачество в истории России" и др.[52]

24 ноября состоялось совместное собрание НИО, Русской академической группы в Чехословакии и Союза русских инженеров, посвященное научной деятельности И.И.Лапшина, Н.О.Лосского и А.П.Фан-дер-Флита [53].

Итак, к началу 1941 г. деятельность РСУ, согласно отчету, не только стабилизировалась, но и проходила "под знаком возрастающей активности". Указывалось на "увеличение числа слушателей и образование постоянных кадров слушателей в отдельных обществах, семинариях, кружках и т.д.". Подчеркивалось, что в РСУ "особое внимание было уделено исследованию и освещению новых идей и явлений, являющихся основанием нового социального порядка"[54]. В частности, 13 марта были открыты курсы по изучению "экономическо-правового строя современных государств, большинство лекций которых было посвящено новым явлениям в области экономического и правового строя современной Германии". Затем начали работу специальные курсы для членов воинских организаций, для членов РНСД (Российского национально-социального движения), для подготовки членов партии по "организации тоталитарного государства", курсы по изучению организации Советского государства, "для подготовки административных и судебных деятелей" и др.[55] Из документов РСУ следует, что идея организации нескольких курсов для членов РНСД в дальнейшем не получила своего развития. В программе 1942-1943 годов они отсутствуют.

Видимо, добрые отношения РСУ с немецкими властями и определенные шаги к удовлетворению интересов профашистских организаций, хотя бы и внутри эмигрантской общины, сделало невозможным дальнейшее сотрудничество чешских патриотически настроенных деятелей с университетом. В отчете (16 октября 1942 г.) сообщалось: "В управлении Общества РСУ в Праге в течение года произошли следующие перемены. Сложил свои обязанности долголетний Председатель, проф. д-р Зденек Бажант. В исполнение обязанностей председателя вступил тов. председателя Общества, проф. д-р А.Н.Фатеев. Далее, отказался от должности казначея Общества директор Франтишек Матоушек. Его место занял проф. д-р П.А.Остроухов. Ректором РСУ является проф. д-р В.С.Ильин, секретарем - проф. Д.Н.Иванцов"[56].

В начале 1941 г. проводилось несколько семинариев: новое в экономической жизни, новое в политической жизни, по геополитике и философии права, по изучению русской литературы, по изучению русского языка и литературы, по общим вопросам естествознания, этнографии и евгеники, по истории хозяйственного быта, по изучению экономической географии, физико-математический.

Любопытно, что большинство из 11 докладов в семинарии по геополитике было посвящено славянской тематике. Среди них следует в первую очередь отметить доклады А.Д.Григорьева: "Северное государство восточных славян до образования Киевского государства", "Придунайские славяне в первые века по Р.Х.", "Первоначальная Словакия, Восточная Моравия и Нитранское княжество" и др. Кроме того, в семинарии звучали сообщения Г.А.Орлова "Аустерлиц и планы Наполеона против Англии", А.Н.Фатеева "Современная Турция, ее внутреннее и внешнее положение" и др.[57]

В кружке по изучению русской национальной идеи были заслушаны доклады С.А.Левицкого "Национальная идея Вл. Соловьева", С.Г.Пушкарева "Национальное мировоззрение К.Аксакова", И.И.Лапшина "Дух русского искусства" и многие другие. В семинариях по изучению современной литературы и по русской литературе поднимались интересные темы, связанные с изучением творчества М.А.Булгакова (Н.Е.Андреев), Н.С.Гумилева, А.А.Ахматовой (А.Л.Бем "Об акмеизме"), "О русском футуризме" (А.Л.Бем) и др.[58]

[27] Краткая история Чехословакии. С древнейших времен до наших дней. М., 1988. С. 361-365.

[28] АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 256. Л. 1.

[29] Archiv FFUK. Osobni spisy profosorov. B 11/1.

[30] АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 251. Л. 4.

[31] Там же. Л. 5.

[32] Там же. Д. 267. Л. 1 об., 3 об., 13 об., 15 об., 23 об., 25 об., 27 об.

[33] Там же. Д. 251. Л. 7, 8.

[34] Там же. Л. 10.

[35] Там же. Л. 4, 10.

[36] Там же. Л. 7, 11 об.

[37] Там же. Л. 7.

[38] Там же. Д. 261. Л. 1-8.

[39] Там же. Д. 256. Л. 1.

[40] Там же. Д. 400. Л. 40-40 об.

[41] Там же. Д. 251. Л. 9.

[42] Там же.

[43] Пашуто В.Т. Русские историки... С. 47; АРАН. Ф.1609. Оп.1. Д. 254. Л. 1-2.

[44] АРАН. Ф.1609. Оп.1. Д. 265. Л. 1.

[45] Там же. Л. 10; Д. 274. Л. 1.

[46] Там же. Д. 260. Л. 1-4.

[47] Там же. Д. 251. Л. 11.

[48] Там же. Д. 262. Л. 1-5; ГАРФ. Ф. Р-6427. Оп. 1. Д. 26. Л. 1-1 об.

[49] АРАН. Ф.1609. Оп. 1. Д. 262. Л. 5; Д. 267. Л. 23 об., 27 об.

[50] ГАРФ. Ф. Р-6427. Оп. 1. Д. 13. Л. 11.

[51] АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 262. Л. 7-9.

[52] Там же. Л. 11.

[53] Там же. Л. 6.

[54] Там же. Д. 251. Л. 11.

[55] Там же. Д. 253. Л. 5.

[56] ГАРФ. Ф. Р-6427. Оп. 1. Д. 13. Л. 6 об.

[57] АРАН. Ф. 1609. Оп. 1. Д. 262. Л. 13, 17, 20, 23.

[58] Там же. Л. 12, 18, 20, 24, 33.