Лидия Сеницкая

(†1973 Нью-Йорк) Ровно - прозаик, поэтесса; руководитель русского литературного кружка в Ровно; участник Сборника русских поэтов в Польше и Антологии русской поэзии в Польше; сотрудник журнала Утес; стихи, рассказы, пьесы, рецензии в Наше время, Русское слово, Новая искра, Звено, Меч, Воскресное чтение; с 1939 г. в Варшаве, после Второй мировой войны публиковала переводы французской и польской поэзии в газ. Русский голос, с 1964 г. в США.

Поля широкой шляпы пилигрима

Спустили тень до выгнутых бровей,

Скрывая взгляд пустой, окользящий моми.

Стремлящийся уйти в себя скорей

От любопытства празднаго, в печали

Склоненный к плитам жарким и сухим;

На них отчетлив мерный шаг сандалий,

В путь странника давно надетых им

С обетом нищеты. По рясе низко

Бежит веревка - пояс из пеньки, -

По правилу блаженнаго Франциска

Из солнечных Ассиз. Вокруг руки

Обвились четки - косточки оливы,

Загара сильных пальцев не темней...

Так он идет, прямой, неторопливый,

Средь шума улиц, звона площадей,

О подвиг смиренья - терпеливо

Несущий весть в потоке грешных дней...

[prev. in:] Антология русской поэзии в Польше. Варшава 1937, с. 27

Октябрьские дни

Многолика Печаль в поминальные дни,

В эти дни Октября золотого...

С лип и кленов сквозных, упадая, ззвенит

Тихой осени скорбное слово.

Буйных громов поля не усспели забыть,

Даля мертва под стеблями сухими,

И свивает Печаль свою долгую нить,

Чтобы саван раскинуть над ними...

И на сердце моем в эти тяжкие дни,

В годовщину безумтв и позора, -

Смолкли громы, и молний погасли огни,

И под саваном слово укора.

[prev. in:] За свободу, 1929

Мигрень

Иногда сожмется сердце страхом,

Потускнеет разом белый день,

И откроет вещая Мигрень

Безнадежность будней темным взмахом...

Вдруг покажется, что есть тропинки,

Что из дебрей жизнь по ним свернет

На опушку, где светлы росинки,

Где их солнце юности зажжет,

Где миндальный повилики мед

Пьет пчела, темнея бронзой спинки...

[prev. in:] Утес - литературно-художественный ежемесячник, №1- ноябрь 1931, с.1

Отчего на сапфирное небо весеннее,

На заре ли, иль в полдень светло-золотой,

Словно ревности злой подозрения,

Всходят тучи тяжёлой грядой;

Все темнеют, гнетут, как упрёки жестокие,

Клеветой тушат радость веселых лучей...

Отчего? Ведь дни счастья далекие

Расцвели бы в тиши майских дней!

[prev. in:] Уголок поэтов №1 [in:] Наше время. 1931. №102 (180), 3 мая.

Белая сирень

Расцветших в грёзе снежно белой,

И в сладкой грусти майских снов,

Касаюсь робко и несмело,

Сирени сказочных цветов.

Их лепестков узор нездешний,

Всех крыльев ангельских бледней

Воспоминаньем страсти прежней

Вновь точит лед души моей.

Так часто беглой встречи пламень,

Хоть дома нерушим оплот,

Казненных чувств могильный камень

Вдруг жаркой лаской обовьёт!

[prev. in:] Уголок поэтов №2 [in:] Наше время. 1931. №124 (202), 30 мая.

Д.Д.Б.

В июньский день, в глуши лесной,

В густой зеленой чаще,

"Ау!" то замолчит порой,

То снова вспыхнет чаще.

Мы в одиночку разбрелись,

Тропинки след затерян,

И уж темнеет сводов высь,

Закатный свет неверен.

Но вот – "Ау!" издалека

Летит с участьем друга, -

И страха нет, ушла тоска,

Нет колдовского круга!

В житейских зарослях, давно,

Без верных троп, в изгнаньи,

Бредем мы; и жутко и темно,

Томит вокруг молчанье.

Но вот "Ау!" в письме живом

Летит с опушке дальней;

Порой сверкают рифмы в нем,

Как светляки в тумане.

Пусть мы в лесу так далеки

И слышим только эхо,

Но ярки писем огоньки

Средь злобных леших смеха!

[prev. in:] Уголок поэтов № 3 [in:] Наше время. 1931. № 157 (235), 8 июля.

Сумерки

Углы затянуты безцветной паутиной,

Шаль пыльная повисла с потолка,

К плечу прижалась цепкая тоска

И горло жмет ухваткою змеиной.

Уж долгий день ушел... без солнца золотого...

Тяжел был туч безрадостный покров,

И средь услышанных ненужных слов

Желанное не прозвучало слово...

[prev. in:] Уголок поэтов № 4 [in:] Наше время. 1931. № 176 (254), 30 июля.

Елка в лесу

Серый, где ты? На лужайке

Я давно уж стерегу!

Ярко светит месяц зайке,

Искры блещут на снегу!

Серый, где ты? Надоели

Шалости твои давно!

Скучно прыгать здесь без цели,

Не заплакать мудрено!

Я боюсь!

- Трусишка, право!

Белячек, опять ревешь?

Снежки мять - чем не забава?

Ишь как ты в слезах хорош!

Было страшно и обидно!

- Ты не маленький у нас!

Ну, довольно, слез не видно!

Ты послушай мой разсказ!

Как стемнело, к школе прямо,

Расшалясь, я прибежал,

И в оконныя там рамы

Что я только увидал!

Наша елка, что с опушки,

Разукрашена, в огнях;

Звездочки на ней, игрушки,

Цепи, свечи - просто страх!

А вокруг резвятся дети,

Как зайчата на лугу.

Сколько-бы ни жить на свете,

Позабыть я не смогу!

Белячек, пусть будет елка

И у нас, как у детей!

Ну, хоть эта вот: в иголках

Иней так говорит на ней!

Звезды снежныя играют

Как алмазы, жемчуга. -

Серый месяц, наклоняет

К ней блестящие рога!

- Ну, вот видишь! Будет праздник

И у нас в глуши лесной! -

Серый, милый мой проказник,

Ты попляшешь ведь со мной?

- Ну давай! Вот здесь у елки

Снег так мягок и глубок!

В дальней чаще злые волки,

Раз, два, три - ну - Белячок!

[prev. in:] Родное слово, № 1(25) январь 1936, с.19 (Двухнедельный, иллюстрированный журнал Культурно-Просветительной Комиссии Совета Союза Русских Меньшинственных Организаций в Польше (СРМО) для русской школьной молодежи, с прилож. для детей младшаго возраста).